История Вадима Опенйога

The life story of Vadim Openyoga (English
version.)


Short biography of Vadim Openyoga.

– Vadim, could you
tell us about your childhood, how your interest in yoga arose?

– I was born in 1970
in Budennovsk city. My parents moved there from Stavropol. Earlier in ancient
times, Budennovsk was called Madjar. From history, it is known that Madzhar was
the second cultural and economic center of Golden Horde after Saray. It had
several higher educational institutions, analogues of European universities.
Then it was called the Holy Cross, later it was renamed into Prikumsk, and then
it became known as Budennovsk. Actually, I am a patriot of Budennovsk. It is the
place of power. There is some mystery about this place. Anyway, everything that
is connected with yoga goes very well there for me. Now Budennovsk is a large
beautiful city, but at that time, in the late 60’s it was a real “hole” in
comparison with Stavropol. My father was assigned to work there for an
experimental breeding station. He was a scientific worker in the field of
agriculture, he was doing a serious science, even made some experiments before I
was born for 50 years ahead. It means that they are still in process. Father
died in 2000, and experiments are still under way. Well, my mother as a
decembrist’s wife followed him. My mother worked as a physics teacher. When I
was born,there was no water, no living conditions, nothing! Only dust storms.
Conditions that are close to absolutely natural …

My childhood was nice
… If you want to imagine how it was, find Mark Twain’s book „The Adventures of
Tom Sawyer”. It is about me from the beginning to the end.

– How did it
happen that you got to know yoga in this, let’s say, “hole”, on the outskirts of
the empire? Yoga has become popular only recently, and in the USSR just a little
bit was known about it.

– I was about seven
years old, when the movie “Hindu yogis – who are they?” was brought to our local
cinema. I was watching it and was amazed! And the word “yoga” „caught” me. I was
hooked by the freedom that yoga gives on the level of the physical body and the
control of oneself. Well, in general, I started doing yoga at the age of around
14 years. My friend Robert gave me a reprinted book from those times when they
were printed on a typewriter. There were no translations, no one published them.
And he got it from his father. I copied it entirely by hand.

– And what kind of
yoga were you doing?

– I was every day
engaged in Hatha yoga practice, was just doing static poses. Pranayama,
breathing yoga didn’t work well for me, it took me a lot of time to start doing
Pranayama yoga. It is not an easy kind of yoga – breathing yoga. It requires a
maximum of harmony. At that time it seemed to me that practicing longer and
applying more effort brings faster and better results. In general, I made
typical mistakes. I had a very tough Hatha practice, I was practicing it by the
method of consciousness, which is an ascetic method. I simply did not know about
the soft method or method of energy. I began to turn into a strong-willed,
fanatical-stubborn, one-pointed “maniac”. Everything was going on in inner
asceticism, and the very extreme asceticism caused inner euphoria inside of me
and joy  overcome me. I remember, I was coming home from school completely
tired, but still forced myself to practice. Of course, there were extreme sides,
I was making mistakes by this method of consciousness. I would have better
combined a hard and a soft approach. Just as a child needs both a strong-willed
father and a good-kind mother at the same time, it is also necessary for a
beginning yogi to learn how to get joy out of overcoming oneself, as well as the
joy of simply softly doing yoga poses. I did not know too much at that time…

– You should have
been very good at school. You have such versatile talents from the explanation
of the theory of yoga from the modern science point of view to the poetic
translation of ancient texts!

– I had a poor
performance at school till the 8th grade. There were both objective and
subjective reasons for this. Objective ones were: I was born left-handed. When I
went to school, they began to retrain me to become right-handed. They were
breaking me, calling me stupid and so on….

 And the most
piquant is that in some of the primary classes it was a screening test on
whether to transfer me to a school for the mentally retarded. They wanted to
transfer me there. Because I was bad in Russian language! I do not know how this
diagnosis appeared in my life, I guess, nowadays they call it dyslexia. Plus,
for a long time, they were re-training me from the left hand to the right, and
of course, therefore I fell behind.

In general, school
has caused me lots of headaches since childhood, and I have special relations
with Russian language. When I got to study 

in
Sanskrit the words are written identically as they are heard in order to
preserve the sacred sound of the words
/mantras.
Since that time the rules of the Russian language seem to be “evil” for me. It
looks like someone invented them to write a dissertation. They say that once for
the sake of experiment a dictation was given in the government and academy, and
eighty percent of prominent politicians failed it. Of course, people are
different, even in these circles, but when the rule or law is violated in 80
cases out of 100, then this is not a rule. Who will answer, how should we write:
заец
(“zayets”) or “
заиц
(“zaits”). (TN: the correct spelling is “
заяц
– “zayats”, but all the options when pronouncing sound similar
).
And the word „
жизнь
with „
и
after „
ж
t (TN: In this case, the letter „
и”,
that normally sounds like [i:], in the word „
жизнь
– [zhyzn] sounds like [y:], same as in “Syktyvkar”, for example. Though, in
eastern Russian accent they still pronounce it softer, like [zhi:zn]
).
The soul of the nation, the Russian language, the magic of the word, like a
living tree is wrapped in steel wires of strange old dogmas that choke it and
cut its body. Serious work is needed to revive the language of our ancestors.

I was saved only by
the fact that my mother was the head of studies department at my school, and I
was not touched for several years. Such a teacher’s “mafia”. Some of the
teachers’ children had problems with the Russian language, some with Math, some
with Science.

I was getting worse
and worse in Russian language. Probably, in my life I have not written a single
dictation with a grade higher than two (TN: two is a lowest mark in Russian
education system
). Basically, I was saved by cute girls who sat next to me
at one desk and from the mercy checked and corrected my mistakes. I am very
grateful to them, I still remember them all. In general, I studied badly, and
did not like to study, it was not interesting to me.

But my mother is a
teacher of physics. And by the eighth grade I got “three” in physics. And it was
no longer the Russian language, even the position of mother did not save me.

– And then there
were some changes?

– The changes
happened due to yoga. When I received the first initiation into yoga – a book,
at the age of 14 and  began to study yoga, I began to study well at school too.
Progress started practically in all directions except the Russian language:
Science, Mathematics, Chemistry, some kind of poetry talent began to open up for
me… For some reason, I always wanted to draw. And so gradually I got into some
special learning space. I was studying 
and
I suddenly became very fond of learning. This is the merit of yoga.

Then one day I
decided to become a vegetarian, and I became one 
but
to
my parents’
sadness! There was nothing to eat in those years, and then I made things even
worse by not eating many kinds of food.

– And what
influenced the further life and the choice of the place of study after school?

– As I practiced
yoga, I started to develop myself intellectually, and I began to meditate on
some mathematical images. I remember that one of the topics of such a strange
meditation was the Poincare ball – such a mathematical problem. As a result, one
fine morning I woke up with a clear feeling that I should study at the Moscow
Engineering Physics Institute (MEPhI). It was about the same thing

as deciding to fly to the moon! It
seemed to be unreal.

– Does it mean
that this idea was born by itself, and neither parents, nor the environment had
any influence?

– I probably heard
the name somewhere, but I did not know anything about the University. It was
something like voices from heaven, “You must study there”. I went to my mother
and told her, and she nearly fainted, “Vadya, what are you doing? You study in
the eighth grade with low marks … You should have been transferred to a school
for special children … What are you trying to attempt?! “

But there was nothing
to do, so they together with my sister came up with an idea that if I did not
enter the University, they would look for something more modest, where I would
enter and did not skip the whole year. Then it was a wonderful story, how I was
passing the exams, and my mother went to buy a ticket back home, so that after
my failure we could leave immediately. At the MEPhI, there were three exams: in
Mathematics, Science and an essay, and every time I went to take the exam, she
went to buy a ticket. Then, when it turned out that I had passed, my mother went
to return the ticket. By the way, at that times there were terrible queues to
buy a ticket and to return it! In the end, I passed the exams pretty well. Of
course, in the last year of school I was preparing, but I did not visit any
special training schools. Probably, it happened on a pure will and life force,
as they say in yoga, on “pure prana”. Therefore, if you have a problem, go into
asceticism and get it with prana, will, charisma 
and
energy. I must say, I had these situations several
times in my life, when I had to get something with “prana”. It happened when I
had to go to work in a foreign company, and the working language was English, in
which I did not understand anything!

– And what exactly
did you study at the MEPhI, what specialty did you choose?

– For some reason, I
came to the admissions office and decided that I would choose what would be
there. And when I saw the specialty “Physics of fast processes”, I understood
that it was mine. All other thoughts had disappeared. Now, after so many years,
I understand that it was fate.

Actually, I must say,
in my childhood I had such a passion – pyromania. I did all sorts of explosive
stuff and everything related to explosives was very interesting for me. And so,
the department of fast processes related to it.

Much later, when I
got into yoga, I came across fast methods in yoga, the Triada. Here is some
magic of words: there were fast processes, here are fast methods. Or here is a
well-known fact, the Americans were making an atomic bomb in Los Alamos, and our
first atomic bomb was made in Arzamas-16, now it’s called Sarov. So, just a few
kilometers from Arzamas-16 there is a village called Alamasovo!

– I wonder, are
Los Alamos and Sarov sister cities now? It means that there was some connection
between them at the level of names even before the creation of the atomic
bomb… the MEPhI is now renamed to the National Research Nuclear University.
So, your studies were connected to nuclear physics, right?

– Yes, I had this
militaristic bias. We also had a military department there, so as a result, I
became a lieutenant of the Strategic Rocket Forces. My military specialty is
truly with the spirit of Armageddon – the maintenance of nuclear munitions. I
hope I will never be drafted into the army, and if it happens, I hope, it will
be the last days of the world …

– Can you tell us
a little about the student life, your studies?

– Being honest, it
was difficult, especially the first years. At the beginning of the studies we
were sitting in the hall all together and our supervisor said, “Guys, now you
all are sitting here, 30 or 32 people, and only half of you will finish your
studies”. We shivered after this phrase. A good start, isn’t it? As a result,
everything ended up even more sadly, only 8 people finished the studies. I
cannot say that all the rest were expelled… If you wanted to study, you could
do it, you were always given the opportunity. But some people realized by
themselves that it was not their way, it was too difficult for them.

We were also told at
once: “You are studying at the MEPhI, and we have one of the few departments
that teaches according to the Physicotechnical Method. This system consisted of
the following: several years of theoretical preparation and then practice in
basic institutes and laboratories.

– Could you
explain for the person far from physics, what does “Physicotechnical” mean?

– “Physicotechnical”
or the Physicotechnical Method of training is a unique and paradoxical
phenomenon in our former science, in the USSR, which arose in the Moscow State
University by the initiative of such scientists as P. Kapitsa, N. Semenov and
many, many others. The Physicotechnical method officially was more widely
distributed in another university – the Moscow Institute of Physics and
Technology (MIPT). Actually, these were two similar universities – MEPhI and
MIPT, they were competitors at some point. They were about same, but MEPhI was
more about all-powerful secondary mechanical engineering, everything was about
bombs and nuclear power. There was more freedom in MIPT. MEPhI was more
classified than MIPT, it was little known about it outside its walls in those
years. As we said, “MEPhI is a university of the regime.”

It is interesting to
know about the birth of the Physicotechnical System. When in 1947 it was
necessary to make a nuclear bomb, the Faculty was opened in the Moscow State
University, it was named the Faculty of Technical Physics (FTU MSU). In those
terrible Stalin’s times, it was an unprecedented freedom there. The most
powerful professors, the explosion of passionarity, freedom, everyone was
bursting with science and everything new. In MSU this faculty stayed until 1952,
then it was closed, because it did not fit into the Soviet system. But on its
basis two structures were made. The first one is the Physicotechnical Institute
of the Moscow Institute of Physics and Technology. A number of departments,
including our department number 4 (fast processes) were transferred to the
MEPhI.

In the study the main
emphasis was put on higher mathematics and laboratory work in physics. Meaning,
we had to come to the laboratory, and for example, to rediscover the speed of
sound. The textbook says this and that, but it can be a lie. “Here are your
tools, so tell us what speed of sound is equal to and with what inaccuracy you
measured it.” Often people were expelled ruthlessly for not knowing the higher
mathematics and for lack of knowledge or desire to work with their own hands in
the laboratory and to confirm the theory by experiments.

Another brutal
department we had was the physical culture. If you do not show up, you will not
be allowed to pass tests and examinations. This is the next component, which
brings it together with yoga. Because in our Yoga University, if you start being
too clever without practicing Hatha and Kriya yoga, nothing will happen. They
felt it there as well. It was a long experience, because everyone goes into
empiricism, they do not care about body, and brains stop working.

– But still how
were you coping with all this?

– At first, it was
hard for me, and I did not study well. I did not have a serious physical and
mathematical training before entering, and it was difficult to master
mathematics. The department of mathematics was very rigid, it was called “wolves
of the forest”. They were mercilessly “gnawing” all the weak and poor, and I
have to be very grateful for this. It is easy to be kindhearted, it is hard to
be demanding. That time after all, if you were expelled, you could immediately
get into the army, so this was a good motivation as well. First I was studying
badly, and they had already gave up struggling 
with
me
[YS3]
, but later I
„got it with prana” again, I went straight ahead. Then I began to study better
and better, and by the third year I had already become an excellent student.

I would wish to
implement an equally serious approach to the study of yoga axiomatics and yoga
theory at the International Open Yoga University.

– Has anything
changed, after studies in the MEPhI went better? Did you want to give yourself a
break?

– No, then I decided
to study at the Moscow State University, sometimes it seems that they teach
better somewhere 
else.
It was just the beginning of the confusion, the wind of change, ‘perestroika’. I
came to the dean’s office and said, “I’m one of the best students, there 
are
several subjects that I would like to study at the
Moscow State University, let me go there for several semesters.” They wrote some
official papers for me, and I went to the Moscow State University, and it was
good that the 

Physicotechnical System allowed to build a flexible
study schedule. At that time, I was working at the Institute of Organic
Chemistry of the Academy of Sciences of the USSR  in one of the basic institutes
of the Physicotechnical System and studying at the Moscow State University. I
studied crystal chemistry there and several other subjects. So, I looked on the
learning process from the MEPhI’s point of view, as well as from the
Physicotechnical Institute side and the Moscow State University side, so there
was something to compare from different points of view. Later on, I was
interested how it works in the USA. A friend of mine, my roommate, a very
talented guy, went there to live and work. He told me at one of the meetings
that it is such a freebie there. He began to teach there and fell into the black
list of teachers. Students come to pass physics, mathematics, and he starts to
ask them according to the standards of the MEPhI. So, they rebelled, howled, ran
to the deans to complain about that “Russian”. What is average here is the
highest level there. Frankly speaking, I’m a “fan” of MEPhI. If I just see
somewhere the word “MEPhI” or hear the name, the warmest and most joyful
feelings wake up inside me. Truly the giant is seen only from a distance. The
more I live, the more I thank destiny or karma that I got to study there, not
anywhere else.

– How was your
life after studying at the MEPhI?

– I had a good
diploma, I was engaged in the project about one very powerful, promising
high-energy, explosive substance. I defended it perfectly, and then what? I’m
not from Moscow, I had no registration, I could not find a job. I had a very
small choice. I was supposed to be sent to the closed cities Chelyabinsk-70 
or

Arzamas-16, we called it “to be boxed in”, because in the Soviet years normally
they wrote only a mailbox number as a return address of enterprises and
laboratories. Probably there were other options of which I still do not know.
But I was an excellent student, and they told me

to go to postgraduate school. And the postgraduate
school was also of the same Physicotechnical type, so I was a student of the
MEPhI and of a postgraduate school of the Institute of Chemical Physics of the
Academy of Sciences of the USSR at the same time.

Then quite heavy
times for physicists came. Figuratively speaking, there was nothing to eat, in
general everything was bad. So, I had to leave postgraduate school, and I went
to wander, to study yoga. It is still a closed part of my life, really, I
abandoned everything and left.

But it happened that
I was in Budennovsk, in my hometown, when it was captured by Shamil Basayev…
It all happened in front of my eyes, when they came with the wagons. It’s
amazing that I did not get there. There were shot cartridges, weapons, corpses
around the city! My God! It was a nightmare, of course. My classmate was in the
hospital that was captured. And another classmate was also studying in Moscow,
and at the same time Basayev was studying at the Land Management Institute, they
were almost in one batch. And then her husband was shot down… But I do not
want to remember this now, it is terrible.

– Such a huge
experience you have… It’s one thing when you watch it on TV, all these acts of
terrorism, and it is another thing when you see it personally …

– But I escaped
safely and can talk to you now. Then there was another piece of life that I
should skip. Then my friends told me, “Come to us, get an MBA degree.” It was
based on the former communistic party school. The International University was
made under an agreement with Gorbachev, so that teachers from the US were sent
to teach us MBA here.

I won a grant on the
MBA, and this epic began. Then I realized what I missed in MEPhI – it’s a
humanitarian component and business. So, I got my MBA, and then a friend told
me, “You must work at Price Waterhouse” (now PricewaterhouseCoopers).  It is a
giant audit consulting company, it is more than 160 years old. And the working
language there is English. Then I found a lot of friends-foreigners.

It turned out that I
got to work not in some soviet company, but in a foreign one. And everything was
very clear, fast, and very serious there. You must combine work and study
immediately. And rules of the game were very clear: every year you either

advance in position,
or raise in the salary, or you are fired. The “Best and Brightest” policy – the
best and brightest stuff. Speaking yogic language, they need people with lots of
prana and bhava, or people with lots of will, energy, charisma, people with
ambitions.

– What did you do
there?

– Work was combined
with study. I had several months of study and then business trips, mostly in
Siberia. Audit and consulting: you check and consult. Now the requirements are
stricter, that times audit companies could consult. In general, I was a
consultant, a big boss. To give you an example, I was engaged in oil, gas and
energy spheres.

– If it is not a
secret, with what companies did you deal?

– I had to work in
most of the largest oil and energy companies, except for Lukoil. Among others I
can name “Gazprom”, RAO “Unified Energy System of Russia”, “Megionneftegaz”, “Slavneft”,
“Rosneft”, “Yuganskneftegaz”… Lukoil was not a client of Price Waterhouse.

– Did you work
with YUKOS?

– Yes, with them as
well. YUKOS is a separate topic. I do not know if I have a right to say
something about it. I have mixed feelings for YUKOS. These are people who really
were fighting with USSR spirit. They had ambitions to become a transnational
corporation. But there were also nuances, I do not want to talk about them. But
Price Waterhouse had very good and correct behavior.

– How did you
manage to combine this work with yoga? It seems to be so opposite things: big
business and spiritual practices.

– By the way, there I
met a living example of how you can combine ordinary life with higher spiritual
practices. An example was given in the face of Mike Hendrickson. He is a partner
or co-owner of the company. He is a legendary person! A big shark of capitalism,
the former military man. He was an officer in the army for two years but it was
too tedious and there was no possibility to be creative, so he went to
consulting. He was absolutely unrivaled here.  This is the person who started
the day with a meditation. He was doing a great job, earned a lot of money for
the company, and could behave as he wanted. And he could say, “I start my day
with a meditation”. But if you have not succeeded in anything and start saying,
“I meditated today and I heard voices”, then it is anti-yoga.

What we need to learn
from USA is the ultimate democracy, freedom, openness. I came to him and said
openly, “Mike, I know you are doing something spiritual”. He said, “Yes, I do.”
And we became friends. Moreover, I had my line managers, a whole bunch of
structures. And Mike was above all of it, like a god, the emperor. And here the
person came to the company just yesterday, and he has already been friendly with
him. So, everyone began to whisper.

We discussed with him
questions of meditation and yoga. By the way, he lived in Leontief Lane
(formerly Stanislavsky) in the center of Moscow. I told him that Stanislavsky
was also practicing yoga.


Out of the corner of my eye I watched how he conducted business
,
how professionally everything was organized, how he calculated all the risks. It
was a very competent policy of attitude to the staff: if you work, and then you
come to resign, because the competitor pays more for the same job, so they will
rejoice and organize the farewell party! It was not like in our soviet
companies, “He betrayed us all, he left us for the competitor…” There the
personal freedom was high above everything else.

I would also want to
implement this feature into the International Open Yoga University. If you find
out that it is freer in some other similar educational institution, I will be
the first one to go there  myself.

Further, there is the
continuation. You have worked for competitors, have proven yourself, and you can
return to a higher position, with a promotion. Pay attention to the very
ideology: you went to a competitor, but returned, it means, that you appreciated
that we are better. This is the American mentality. Well, our mentality has a
good feature as well – it is devotion.

In general, I worked
there gloriously, got a gigantic experience. Then I worked closely with various
Russian companies. I was paid huge money with my experience. Some companies were
very decent, some of them had a pure soviet spirit, and I left them, because
this soviet atmosphere can’t  be compensated by any money. You lose your
qualifications if you work with these companies, lose your business acumen and
degrade slowly.

– So, this work
not only did not interfere with your development in yoga, but also was helping?

– Of course, the laws
of the universe bind us all, if you understand them in one thing, you will
understand them in another one! We even held special Sunday meditations in
Moscow with Mike Hendrickson for businessmen and employees of financial
companies. Now Mike has retired, he has gone into spiritual search, travels
around the world. Now he teaches an intuition course to business students at one
of the American universities. This class has been a tremendous success and
Mike’s students have loved the class completely! He holds meditations in the
classroom at the end of class and teaches his students subjective points of
reference and demonstrates how to have synchronicity in life.

One day I came to
Mike complaining that I could not do this audit work any longer. He said that
was fine and asked, “What are you going to do”?  I said that I did not know so
he suggested that I continue to work for Price Waterhouse while I can figure it
out. Mike said, “When you have figured it out, come and let me know.” Some time
later I came and said I was going to organize a consulting company. Great! Years
later Mike came to Moscow for a visit, I was really grateful for suggesting me
stay at PwC. He gave me the experience to start my business and the confidence
to know that I could. I showed him my awesome yoga studio and we shared a drink.

– When did you
completely switch to yoga?

– Then I began to
create my own consulting companies. And that is it. Things were going well, but
I had a longing. The same longing I had when I graduated from the MEPhI. I had
to sign multi-million dollar contracts, and I had this ancient Russian
melancholy, like in Grebenshchikov’s song, I could not do anything about myself
and I understood that I just could not deal with all this! I created businesses
for myself, they were working nicely, but I had to work on them continuously. I
will tell a story as an anecdote. One firm, not very profitable, was taken away
from me. One of my clients lured all my employees to him. And here I had a
revelation. On the one hand, the client thought that he had acted badly. Well,
judge for yourself, if you pull specialists out of the company, what will remain
there? Office furniture and a secretary. The price of such a company is zero.
But when they told me about this, I felt like I dropped off the world from my
shoulders! My headache was gone. I had to pay my employees, but most
importantly, I had to look for new customers all the time, I could not just fire
everyone, it’s not yogic. If you have signed a contract for three years, you
have to complete it, do not burden your karma. And there I just faced the fact,
it was like a gift from heaven! Was this loss of the company my negative karma
or positive? Of course, it was positive, although outwardly it looked like a
negative one. The rest of companies required little attention and worked by
themselves, but I was more and more involved in yoga. There was also study and
preparation. Then we created Happy Yoga Center.

– Vadim, how did
you create the International Open Yoga University? This is such a huge project!


If we have to make a
spiritual revolution, we must do it. Thank God, I am not ashamed for the
knowledge of yoga! IOYU was conceived as a place where any person who knows
absolutely nothing about yoga can come and study it systematically, step by
step, at an extremely high level. The language of the presentation of yoga
should be simple, logical, understandable and accessible to the widest circle of
people. The brightest students are given the opportunity to receive a training
for yoga instructors and teachers in Russian or English, to work in Russia,
Europe, America.

What are the
principles of this university? Surely, the teaching of yoga is different in
different schools. As far as I know, in the West, and in Russia, you can get a
diploma of a yoga instructor in several months, and your training lasts for 4
years.

– The principles of
IOYU are as follows:

The first.
Implementing the most powerful humanistic knowledge in the field of
self-knowledge and the hidden powers of human from yoga and the oldest Vedas, as
a source of all knowledge of yoga.

The second.
Implementing all the best from the field of fundamental education and science
that was in Soviet science (Russian science), in physics and mathematics school
and in such high schools as the MEPhI, the Phisicotechnological school, the
Moscow State University.

Third. Applying
the most advanced and progressive approaches in the field of financial
organization of work and studies from the most advanced companies in Europe and
America, such as PricewaterhouseCoopers (PwC), McKinsey & Company, The Boston
Consulting Group (BCG) and others.

It is necessary to
combine these three principles at the University in a harmonious way so that it
can function according to the ideology of self-sustaining development
(Sustainable Development).

– Why are we
talking about these components and how is this connected with yoga?

– There is the
proposition in the theory of yoga and in the ancient knowledge of the Vedas that
if we combine three factors, namely Knowledge, Will and Action, then we can
completely rebuild the entire Universe and reach the heights of self-knowledge.

Knowledge, or
Jnana in Sanskrit, should be taken from India, from the teachings of yoga and
the ancient Vedas, since it probably has survived only there. All of India’s
life for centuries has been directed to preserve the ancient knowledge of the
Vedas.

Will, or Ichchha
in Sanskrit, should be taken from Russia from the field of fundamental science
and the ability to implement any given super task. A breakthrough into space,
the creation of national defense means proves that Russia is a country that can
mobilize all the Will to achieve a worthy goal.

Action, or Kriya
in Sanskrit, should be taken from Europe and America. To make all actions
financially and organizationally self-sustaining, or even better, giving profit
is the factor of life that has been perfectly worked out in the West, and which
currently needs to be established both in India and in Russia.

– And the last
question is, how do you imagine students, future teachers of yoga?

– In the students, I
want to see “best and brightest” people, meaning bright, pranic, successful in
everything! I do not believe if someone tells me that something cannot be
achieved. I do not believe that the spiritual and the material aspects can’t be
combined. I had personal examples in my life, so these are not abstract
statements. And I do not think that yogis should walk around with a bowl of alms
like homeless people at Kursk and Kazan railway stations, like in India! Unless,
of course, they want it by themselves, because freedom is sacred in yoga. I want
to see strong and determined people in yoga, only then we will achieve great
results. I want to push forward this impulse of bhava, faith, inspiration,
awareness of the strengths and capabilities, because it really works! I proved
it by myself, a lot of other people are the living proof, it is enough of
whining! The knowledge of yoga is rapidly disappearing, and if we do not save it
and pass it on, humanity can simply not survive.

You know, in the 19th
century Swami Vivekananda, a disciple of the great Ramakrishna, predicted that
the ancient knowledge of yoga would have to spread all over the world, and that
the beginning of the spread would be, apparently, Russia. I hope that the Open
Yoga University will become one of the triggers in the chain of these events.

Interesting fact is
that Mike Hendrickson visited Sai Baba in India and Sai Baba Also
said that it would not be America but Russia who would lead the world back to
its spiritual roots and ideals…

 

 



More:



Vadim Openyoga





С
urriculum Vitae:
Here…




 

 Русская версия.

Интервью Елены Вагнер Вадима
Опенйога.

Про Йогу, Ядерную бомбу, захват Буденновска и ЮКОС, или краткая биография Вадима
Опенйога
.

Послушав его лекции о йоге, я прониклась интересом и уважением: его способность рассказывать доступно о сложных вещах просто восхищает! Захотелось лично пообщаться с Вадимом
Опенйога, узнать о его пути в йогу и творческих проектах. Вадим Валерьевич
Опенйога – основатель и ректор Международного Открытого Йога университета, создатель проекта «Интернет Йога курсы», продюсер
большого числа обучающих и лекционных фильмов по йоге, переводчик трактатов по йоге, проводит занятия и семинары по разным видам йоги, читает лекции и ведет подготовку преподавателей йоги.

 

– Вадим, не могли бы рассказать о своем детстве, о том, как возник интерес к йоге?

– Родился я в 1970 году в городе Буденновске. Мои родители переехали туда из Ставрополя. Раньше в древности Буденновск назывался Маджар. Из истории известно, что Золотордынный город Маджар был вторым после Сарая культурным и экономическим центром. В нем было несколько высших учебных заведений, аналогов европейских университетов. Потом он назывался – Святой Крест, затем его переименовали в Прикумск, а потом он стал называться Буденновск. Вообще-то я патриот Буденновска. Это место силы. Какая-то тайна связана с этим местом. Во всяком случае все, что связано с йогой, для меня там идет просто на ура. Сейчас Буденновск крупный красивый город, но в то время, в конце 60-х это была редкостная «дыра» по сравнению со Ставрополем. Отца туда назначили работать на опытную селекционную станцию, он был научный работник в области сельского хозяйства, занимался серьезной наукой, даже заложил какие-то опыты еще до моего рождения на 50 лет вперед, т.е. они еще идут. Папа в 2000 году умер, а опыты еще идут. Ну а мама как жена декабриста за ним поехала. Мама работала учителем физики. Родился я – ни воды, ни условий жизни, ничего! Только пыльные бури. Условия, приближенные к естественным…

Детство мое славное… Если хотите представить, как оно прошло, найдите книжку Марка Твена «Приключения Тома Сойера» – вот это про меня от начала до конца.

– Как же получилось, что в этой «дыре», можно сказать, на окраине империи, вы познакомились с йогой? Ведь это сейчас йога стала популярна, а в СССР о ней вообще мало что знали.

– Было мне лет семь, и в наш местный клуб привезли фильм «Индийские йоги – кто они?» Я смотрел, и просто по-хорошему «офигевал»! И слово «йога» зацепило. Меня зацепила та свобода, которую дает йога на уровне физического тела и управления собой. Ну а в общем, йогой я стал заниматься лет с 14. Мой друг Роберт мне достал такую перепечатанную книгу тех времен, когда еще на печатной машинке их печатали – не было переводов, никто их не издавал. А он раздобыл её у отца. Я её себе от руки всю переписал.

– А каким видом йоги вы занимались?

– Каждый день я занимался хатха йогой, делал статические позы. Пранаяма, дыхательная йога, у меня не шла, и не шла еще несколько лет, я очень долго к праняме подходил. Не простой это вид йоги – дыхательная йога. В нем нужно максимум гармонии. А мне казалось, чем больше и сильнее, тем быстрее и лучше. Вообще, делал типичную ошибку. А хатха у меня была очень жесткая, я делал её методом сознания, то есть аскетичным методом. Про мягкий метод или метод энергии я тогда просто не знал. Я начал превращаться в такого волевого, фанатично-упертого, однонаправленного «маньяка». Все шло на внутреннем аскетизме, и сама мысль об аскетизме у меня вызывала внутреннюю эйфорию и радость от преодоления себя. Помню, приходишь из школы никакой, но все равно заставляешь себя заниматься. Конечно же, были перегибы, делал ошибки метода сознания. Надо было сочетать и жесткий и мягкий подход. Также как для ребенка нужны одновременно и волевой папа и добрая мама, также и начинающему йогу нужно научиться получить радость, как от преодоления себя, а также радость от простого мягкого выполнения поз йоги. Как много тогда я не знал…

– Наверное, вы очень хорошо учились в школе? У вас такие разносторонние таланты – от объяснения теории йоги с позиции современной науки до поэтических переводов древних текстов!

– До восьмого класса я учился плохо. И причины тому были объективные и субъективные. Объективные: я родился левшой. Когда я пошел в школу, меня начали переучивать на правую руку. Меня ломали об колено, кричали, что я тупой, пишу как «курица лапой». И самое пикантное, в каком-то из начальных классов был проверочный тест на предмет того, не перевести ли меня в школу для умственно отсталых. И вот, хотели перевести. Потому что по русскому языку я совсем не справлялся! Не знаю, какой у меня там был диагноз, по-моему, сейчас этим занимается дислексия. Плюс меня долго переучивали с левой руки на правую, и понятно, я отстал.

В общем, крови мне попортила школа с самого детства немало, и у меня особый зуб на русский язык. Когда я узнал, что в санскрите как слышится, так и пишется, чтобы сохранить сакральное звучание слов-мантр, души народа, все правила русского языка мне кажутся «от лукавого», это кто-то себе диссертации придумывал. Говорят, в правительстве и академии ради эксперимента дали диктант и восемьдесят процентов написали его на двойку. Конечно, люди бывают разные, даже в этих кругах, но когда правило или закон нарушается в 80 случаях из 100, то это не правило, а исключение, не закон, а анахронизм. Кто ответит, как надо писать «заец» или «заиц». А слово «жизнь» с «и» после «ж», явно отдает сталинским, восточным акцентом и колоритом. Душа народа, Русский язык, волшебство слова, как живое дерево опутано стальной проволокой странных догм, которые душат его и режут его тело. Нужна серьезная работа по возрождению языка наших предков.

 

Спасло меня только то, что моя мама была завучем в этой школе, и меня не трогали несколько лет. Такая учительская «мафия». У кого-то из учительских детей проблемы с русским, у кого-то с математикой, у кого-то с физикой.
Хотя с русским у меня было все хуже и хуже. Наверное, я в своей жизни ни одного диктанта не написал больше, чем на двойку. В основном, меня спасали милые девочки, которые сидели со мной за одной партой и из милости проверяли и исправляли мои ошибки. Земной им поклон, до сих пор их всех помню. В общем, учился я плохо, и учиться не любил, это было мне не интересно.

 

Но Мама у меня – учитель физики. И к восьмому классу я получил тройку по физике. А это уже не русский язык, не спасло даже положение мамы.

– А потом случились какие-то перемены?

– Перемены случились благодаря йоге. Когда я получил в 14 лет первое посвящение в йогу – книжку, и стал заниматься, я начал и учиться. Прогресс пошел практически во всех направлениях кроме русского языка: физика, математика, химия, какие-то там у меня поэтические дары стали раскрываться… Почему-то, мне всегда хотелось рисовать. И так постепенно я попал в какое-то особое пространство обучения. Я учился, мне стало вдруг очень нравиться учиться. Это заслуга йоги.

Потом в одно прекрасное время я решил стать вегетарианцем – и стал им на горе родителей! Есть и так нечего было в те годы, а тут еще я – то не ем, это не ем.

– А что повлияло на дельнейшую жизнь и выбор места учебы после школы?

– По мере занятий йогой, у меня пошло интеллектуальное развитие, и я стал медитировать на какие-то математические образы. Помню, одной из тем таких странных медитаций был шар Пуанкаре – такая математическая задача. И в результате, в одно прекрасное утро я проснулся с четким ощущением, что должен учиться в Московском инженерно-физическом институте (МИФИ). Это примерно то же самое, что я решил бы на луну полететь! Настолько это казалось нереальным.

– То есть, эта мысль сама родилась, и ни родители, никто из окружения не оказали влияния?

– Вероятно, название я где-то слышал, но про сам вуз не знал ничего. Это было что-то из серии голоса с небес «Ты должен учиться там-то и там-то», я пришел к маме и сказал, а она чуть не упала: «Вадя, ты чего? В восьмом классе на тройки… Тебя должны были в дебильную школу перевести… Ты на что замахиваешься?!»

Но делать нечего, они тогда с сестрой придумали план, что если я не поступлю, они ищут что-то поскромнее, куда бы я поступил и не терял год. Потом чудесная история, как я сдавал экзамены, а мать шла покупать билет, чтобы мы после моего провала сразу же уехали. В МИФИ было три экзамена – по математике, физике и сочинение, и каждый раз, когда я шел сдавать экзамен, она шла покупать билет. Потом, когда выяснялось, что я сдал, мама шла обратно этот билет сдавать. А тогда ведь страшные очереди были, что купить билет, что сдать! В итоге, я неплохо сдал экзамены. Конечно, в последний год я готовился, но никаких физико-математических школ у меня не было. Вероятно, это было на чистой воле и жизненной силе, как говорят в йоге, на « чистой пране». Поэтому, если у вас проблема, уходите в аскетизм и пробивайте праной, волей, харизмой, энергией. Надо сказать, у меня несколько раз таких было, когда приходилось пробивать «праной». В частности, когда мне пришлось идти работать в зарубежную компанию, а там рабочий язык – английский, в котором я ничего не понимал!

– А что именно вы изучали в МИФИ, какую специальность выбрали?

– Я по какому-то наитию пришел в приемную комиссию, и решил – что там будет, то и будет. И когда я увидел специальность «Физика быстро протекающих процессов», я понял – всё, это мое. Отпали все остальные мысли. Теперь по прошествии стольких лет я понимаю, что это был перст судьбы.

Вообще, нужно сказать, в детстве у меня была такая страсть – пиромания. Я делал всякие взрывчатые штуки и всё, что связано со взрывчатыми веществами, было для меня очень интересно. И вот, кафедра быстро протекающих процессов была с этим связана.

А намного позже, когда я попал в йогу, то наткнулся на быстрые методы в йоге, в частности, Триаду. Здесь какая-то магия слов: там быстропротекающие процессы, здесь – быстрые методы. Или вот известный факт, американцы делали атомную бомбу в Лос-Аламосе, а нашу первую атомную бомбу делали в Арзамасе-16, сейчас он называется Саров. Так вот, буквально в нескольких километрах от Арзамаса-16 есть деревня Аламасово!

.

– Интересно, сейчас Лос-Аламос и Саров – города-побратимы. А получается, что некая связь меж ними на уровне имен была еще даже до создания атомной бомбы… А МИФИ сейчас ведь переименован в Национальный исследовательский ядерный университет. Значит, ваша учеба была связана с ядерной физикой?

– Да, вот такой милитаристский уклон у меня. У нас там еще была военная кафедра, в результате мне дали лейтенанта запаса РВСН (ракетные войска стратегического назначения), а моя военная специальность поистине армагедонская – обслуживание ядерных боеприпасов. Надеюсь, меня никогда не призовут в армию, а если призовут, то это будут последние дни мира…

– Можно немного рассказать о студенчестве, как шла учеба?

– Честно скажу, шла трудно, особенно первые курсы. В начале обучения нас всех собрали, и наш куратор сказал: «Ребята, вот вы сейчас все сидите здесь, 30 или 32 человека, а доучится из вас половина», мы от этой фразы поёжились изнутри. Хорошее начало! А в итоге дело закончилось еще более печально – нас доучилось всего 8 человек. Всех остальных – не то, чтобы повыгоняли… Если ты хотел, то мог учиться, тебе всегда давали возможность. Но просто люди сами понимали, что это не их путь, слишком тяжело.

Еще нам сразу сказали: «Вы учитесь в МИФИ, но у нас одна из немногих кафедр, которая учит по Физтеховскому методу», эта система заключалась в следующем: несколько лет теоретической подготовки, а потом практика по базовым институтам и лабораториям.

– Не могли бы пояснить далекому от физики человеку, что значит «физтех»?

 

– «Физтех» или Физтеховский метод обучения – это уникальное и парадоксальное явление в нашей бывшей науке, в СССР, возникшее в МГУ, с подачи и по инициативе таких ученых как П.Л.Капица, Н.Н. Семенов и многих, многих других. Физтеховский метод обучения официально тогда был больше распространен в другом физическом вузе – Московском физико-техническом институте (МФТИ). Собственно, это были два подобных вуза – МИФИ и МФТИ, в чем-то они были конкуренты. Они примерно тем же самым занимались, но МИФИ – это всесильное и могущественное среднее машиностроение, там все на бомбах, атомной энергетике завязано, а МФТИ больше в свободном полете. МИФИ был более засекречен, чем МФТИ, о нем тогда мало что было известно за его стенами, в те годы. Как нам тогда говорили «МИФИ режимный вуз».
Интересно рождение Физтеховской системы. Когда в 1947 году нужно было делать ядерную бомбу, в МГУ открыли факультет, его назвали Факультет технической физики (ФТФ МГУ). В те страшные сталинские времена там была невиданная свобода. Самые сильные профессора, взрыв пассионарности, свобода, все горели наукой, всем новым. В МГУ этот факультет пробыл до 1952 года, потом его разогнали, настолько он не вписывался в советскую систему. Но на его основе сделали две структуры. Первая – это Физико-технический институт МФТИ. А ряд кафедр, включая нашу кафедру №4 (быстропротекающих процессов) перевели в МИФИ.

 

В учебе основной упор был на высшую математику и лабораторные работы по физике. То есть нужно было прийти в лабораторию, и например, переоткрыть скорость звука. В учебнике написано так-то и так-то, а вдруг врут? – Вот тебе инструменты и скажи нам, чему равна скорость звука и с какой погрешностью ты её померил. И зачастую безжалостно выгоняли, именно за не знание высшей математики и не умение и не желание своими руками работать в лаборатории и подтверждать теорию экспериментом.

Еще одна была зверская кафедра – это физкультура. Попробуй не появись – не допустят к сдаче зачетов и экзаменов. Это следующая составляющая, которая сближает с йогой. Потому что у нас, если вы начинаете много умничать, а хатху, крия йогу не делаете, ничего не получится. Там это тоже чувствовали. Это был многолетний опыт, потому что все уходят в эмпирии, телом не занимаются, и мозги перестают работать.

– Но все-таки вы справлялись со всем этим?

– Сначала мне было тяжело, и я плохо учился. У меня не было серьезной физико-математической подготовки до поступления, и было трудно овладевать математикой. А кафедра математики была очень жесткая, ее у нас называли «волки леса». Всех слабых. сирых и убогих они беспощадно «грызли», за что им огромная благодарность. Легко быть «добреньким», тяжело быть требовательным. Тогда ведь, если тебя выгоняли, ты мог сразу попасть в армию, так что это тоже был хороший кнут сзади. Сначала мне ставили двойки, и уже поставили на мне крест, но потом я опять праной взял, пошел напролом. И потом стал все лучше учиться, и к третьему курсу уже стал отличником.

Я хочу, чтобы в Международном Открытом йога университете такой же серьезный был подход к изучению аксиоматики и теории йоги.

– После того, как дела с учебой в МИФИ выправились, что-то изменилось? Не хотелось дать себе передышку?

– Нет, тогда я решил поучиться в МГУ – иногда кажется, что где-то учат лучше. А как раз уже начинались разброд и шатание, ветер перемен, перестройка. Я пришел в деканат и на кафедру, сказал: «Я отличник, есть ряд предметов, которые я хочу пройти в МГУ, отпустите меня туда, несколько семестров». Мне написали какие-то официальные бумагу, и я пошел в МГУ, благо, физтеховская система позволяла гибко выстраивать график обучения. В это время я работал в Институте Органической Химии Академии Наук СССР, как в одном из базовых институтов физтеховской системы и учился в МГУ. Изучал там кристаллохимию и еще ряд предметов. Так что на процесс обучения я посмотрел и со стороны МИФИ, и с Физтеха, и с МГУ, есть с чем сравнить с разных сторон. Потом уже позже я интересовался, а как в Америке. Мой друг, сосед по комнате, очень талантливый парень, уехал туда жить и работать. И вот на одной из встреч он говорит, что там такая халява. Он стал преподавать там и попал в черный список преподавателей. Студенты приходят сдавать физику, математику, а он их по стандартам МИФИ начинает гонять, так они возмутились, взвыли, побежали в деканаты жаловаться на этого «русского». То, что у нас здесь естественно, там – высший пилотаж. Скажу откровенно я «фанат» МИФИ. Стоит мне просто увидеть где-то слово «МИФИ» или услышать имя как во мне просыпаются самые теплые ,радостные чувства. Воистину гигантское видится только на расстоянии. Чем больше я живу, тем больше благодарю судьбу (или карму?), что попал учиться именно туда, а не куда бы то ни было еще.

– Как сложилась ваша жизнь после учебы в МИФИ?

– Диплом у меня был хороший, я занимался одним очень мощным, перспективным высокоэнергетическим, взрывчатым веществом. Защитил на отлично, а дальше что? Я не москвич, прописки не было, никуда не брали на работу. Выбор у меня был маленький – меня должны были либо направить в закрытые города Челябинск-70, Арзамас-16, мы это называли «сыграть в ящик», так как в качестве обратного адреса предприятий и лабораторий в советские годы было принято писать почтовый ящик номер такой-то и все. Вероятно были еще другие варианты о которых я до сих пор не знаю. Но я же был отличник, и мне сказали: поступай в аспирантуру. И аспирантура тоже была такого физтеховского типа, что я одновременно числился в МИФИ и в аспирантуре Института Химической Физики Академии Наук СССР.

Но потом времена пошли совсем тяжелые для физиков, образно говоря, кушать стало нечего, вообще все плохо. В общем, аспирантуру пришлось оставить, и я ушел бродить, йогу изучать. Это пока закрытая часть моей жизни – действительно, все бросил и ушел.

Но вот нужно же было так случиться, что я оказался в Буденновске, в родном городе, когда его захватил Шамиль Басаев… При мне все это было, они на фурах приехали. Удивительно, как я еще туда не попал? По всему городу эти стрелянные гильзы, оружие, трупы валялись! Боже ж ты мой! Кошмар, конечно, был. У меня одноклассница в этой больнице, которую захватили. А другая одноклассница тоже училась в Москве, и в то же время Басаев учился в Институте землеустройства, они чуть ли не в одной группе были. А потом там ее мужа расстреляли… Но не хочу это сейчас вспоминать, жутко это все.

– Вот это опыт у вас… Одно дело, когда по телевизору про все эти теракты смотришь, и другое – вот так, лично…

– Но я благополучно спасся и имею возможность с вами сейчас разговаривать. Потом еще был кусок жизни, который я должен пропустить. Затем мне друзья говорят: «Всё, приезжай к нам, получать МВА». Это на базе бывшей партийной школы, по договору с Горбачевым, сделали Международный университет, чтобы из США присылали сюда преподавателей нас здесь МВА учить.

На МВА я выиграл грант, и началась эта эпопея. Тогда я понял, чего я недополучил в МИФИ – это гуманитарной составляющей и бизнеса. В общем, получил я свой МВА, и потом, тоже как наитие, товарищ мне говорит – «Ты должен работать в PriceWaterHouse». Это гигантская аудиторская консалтинговая компания, ей уже более 160 лет. А там рабочий язык – английский. Тогда у меня образовалось множество друзей-иностранцев.

Получилось так, что я попал работать не в какую-то совковую компанию, а в иностранную. А там все очень четко, быстро, по существу, все очень серьезно. Сразу же ты должен совмещать работу и учебу. И очень понятные правила игры: каждый год тебя либо повышают в должности, либо поднимают зарплату, либо увольняют. Политика «Best and Brightest» – лучшие и ярчайшие кадры. А если говорить йоговским языком, то им нужны люди с избытком праны и бхавы, или люди с избытком воли, энергии, харизмы, с люди с амбициями.

– А чем вы там занимались?

– Работа сочеталась с учебой. Несколько месяцев учебы, потом командировки – в основном, по Сибири. Аудит и консалтинг: проверяешь и консультируешь. Сейчас ужесточили требования, а тогда разрешалось аудиторским компаниям консультировать. В общем, я был консультантом, большим начальником. Для примера вам скажу, занимался нефтью и газом, энергетикой.

– Если не секрет, с кем вы работали?

– Мне приходилось работать в большинстве крупнейших нефтяных и энергетических компаниях, за исключением, пожалуй, Лукойла. То есть, это «ГАЗПРОМ», РАО «ЕЭС России», «Мегионнефтегаз», «Славнефть», «Роснефть», «Юганскнефтегаз» и другие… А Лукойл не был клиентом PriceWaterHouse.

– А с ЮКОСом не работали?

– Да и с ним тоже, ЮКОС – это вообще отдельная тема. Не знаю, имею ли я право о нем что-то говорить? У меня противоречивые чувства к ЮКОСу. Это люди, которые реально бились с совком. У них были амбиции стать транснациональной корпорацией. Но там тоже нюансы были, не хочу об этом говорить. Но PriceWaterHouse очень хорошо, корректно себя вел.

– Как вам удавалось совмещать эту работу с йогой? Казалось бы, такие противоположные вещи – большой бизнес и духовные практики?

– Как раз именно там я встретил живой пример того, как можно совмещать обычную жизнь с высшими духовными практиками. Пример был дан в лице Майка Хендриксона. Он партнер или совладелец компании. Это легендарная личность! Акула капитализма предельная, бывший военный. Он что-то лет 10 отслужил, и подался в консалтинг, в аудит. Он сожрал здесь всех конкурентов. Это человек, который начинал день с медитации. Он здесь все очень сильно развернул, заработал очень много денег для компании, и мог себе позволить вести себя так, как посчитает нужным. И он мог сказать: «Я начинаю день с медитации»,

А вот если ты не преуспеваешь ни в чем, и начинаешь говорить: «Я сегодня медитировал и мне голоса сказали», то это уже анти-йога.

Вот чему у Америки учиться надо – это предельный демократизм, свобода, открытость. Я пришел к нему и открыто скал: «Майк, я знаю, ты чем-то занимаешься духовным». Он сказал: «Да, занимаюсь». И подружились. Причем, у меня есть мои непосредственные начальники, еще куча структур. А Майк был над всеми, как бог, император. А тут вот человек вчера только пришел, и уже на дружеской ноге. И все начали шептаться.

Мы с ним рассуждали о вопросах медитации, йоги. Кстати, он жил в Леонтьевском переулке (бывший Станиславского) в центре Москвы. Я ему рассказывал, что Станиславский тоже йогой занимался.

И краем глаза я наблюдал, как он бизнес ведет, насколько все профессионально, четко, как он все риски просчитывает. Очень грамотная политика отношения к персоналу: ты работаешь, а потом приходишь увольняться, потому что конкурент за такую же работу платит больше, так они порадуются, еще и проводы организуют! Не так, как у нас в советской компании: «Предал нас всех, к конкурентам ушел…» Здесь личная свобода превыше всего.

Этот фактор я тоже хочу ввести в Международной открытом йога университете. Если вы посчитаете, что в каком-то другом подобном учебном заведении свободнее, я буду первым, кто сам туда уйдет.

И дальше, продолжение. Ты поработал у конкурентов, зарекомендовал себя, и можешь вернуться на более хорошую должность, с повышением. Обратите внимание на саму идеологию: ты ушел к конкуренту, но вернулся, то есть, ты оценил, что мы лучше. Это американский менталитет. Правда, у нашего тоже есть хорошая черта – это преданность.

В общем, поработал я там славно, получил гигантский опыт. Потом плотно работал с разными российскими компаниями. Денег мне с моим опытом платили «немерено». Некоторые компании были весьма приличными, некоторые – чистый совок, я уходил оттуда, так как совок никакими деньгами не компенсируется. Ты теряешь квалификацию, если связываешься с такими местами, теряешь деловую хватку и медленно деградируешь.

-То есть, эта работа не только не мешала вашему движению в йоге, но и помогала?

-Конечно, законы мироздания ведь едины, если их поймешь в чем-то одном, то поймешь и в другом! А с Майком Хендриксоном мы даже проводили специальные воскресные медитаций в Москве для бизнесменов и работников финансовых компаний. Сейчас Майк отошел от дел, ушел в духовные поиски, по всему миру ездит.

– А когда полностью переключились на йогу?

– Потом я стал уже создавать свои консалтинговые фирмы. А потом всё. Дела шли хорошо, а у меня – тоска. Такая же тоска у меня была, когда я из аспирантуры МИФИ ушел. И тут – мне многомиллионные контракты подписывать, а я в древнерусской тоске, как в песне Гребенщикова, ничего поделать с собой не могу, и понимаю, что просто не могу заниматься этими делами! Понасоздавал себе фирм, они славно работали, но надо же ими заниматься. В качестве анекдота расскажу историю. Одну фирму, не очень прибыльную, у меня увели. Один мой клиент всех моих сотрудников к себе переманил. И здесь мне откровение. С одной стороны, он, клиент, думал, что поступил плохо. Ну вот посудите сами – если вытащить специалистов из компании, что там останется? – Офисная мебель да секретарша. Цена такой компании «ноль без палочки». Но когда мне об этом сказали, у меня как гора с плеч свалилась! У меня увели мою головную боль. Мне ведь надо было сотрудникам зарплату платить, но самое главное, для этого надо постоянно новых клиентов искать, я же не мог взять и всех уволить, это не по-йоговски. Если заключил контракт на три года, выполняй, не отягощай свою карму. А тут я перед фактом поставлен, как подарок с небес! Была ли эта потеря фирмы моей негативной кармой, или позитивной? – Конечно же позитивной, хотя внешне выглядела как негативная. Остальные, другие фирмы, требовали мало внимания и сами работали, но я все больше вовлекался в йогу. Шла и учеба, и подготовка. Потом мы создали Happy Yoga центр.

– Вадим, а как вы создали Международный открытый йога университет? Это ведь такой масштабный проект!

– Если уж делать духовную революцию, то делать. Слава богу, за знания йоги не стыдно!

МОЙУ задуман как место, где любой человек, который абсолютно нечего не знает о йоге, мог с нуля, систематически, шаг за шагом, изучить её на чрезвычайно высоком уровне. Язык изложения йоги должен быть простым, логичным, понятным и доступным самому широкому кругу людей. Самым ярким студентам предоставляется возможность пройти обучение на инструкторов и преподавателей йоги, на русском или английском языке, для работы в России, Европе, Америке.

– На каких принципах основан этот университет? Наверняка, преподавание йоги отличается в разных школах? Насколько мне известно, на Западе, да и в России, можно получить диплом инструктора йоги за несколько месяцев, а у вас обучение длится 4 года.

– Принципы МОЙУ следующие:

 

Первое. Взять самое мощное гуманистическое знание в области самопознания и скрытых сил человека из йоги и древнейших Вед, как источника всего знания йоги.

 

Второе. Взять все самое лучшее в области фундаментального образования и науки, что было в Советской науке (Российской науке), физико-математической школе и таких вузах, как МИФИ, ФизТех, МГУ.

 

Третье. Взять самые передовые и прогрессивные подходы в финансовой организации работы и учебы из самых передовых компаний Европы и Америки, таких как PricewaterhouseCoopers (PwC), McKinsey & Company , The Boston Consulting Group (BCG) и других.

 

В Университете необходимо гармонично соединить эти три принципа так, чтобы Университет функционировал согласно идеологии самоподдерживающегося развития (Sustainable Development).

 

– Почему речь идет именно об этих составляющих и как это связано с йогой?

 

– В теории йоги и в древнейшем знании Вед есть положение о том, что если соединить вместе три фактора, а именно Знание, Волю и Действие, то можно полностью перестроить всю Вселенную и достичь высот самопознания.

 

Знание, или на санскрите Джнану, следует брать из Индии, из учения йоги и древних Вед, так как оно, вероятно, сохранилась только там. Вся жизнь Индии на протяжении веков было направлении именно на сохранение древних знаний Вед.

 

Волю, или на санскрите Иччху, следует брать из России из области фундаментальной науки и умения воплощать в жизнь любую поставленную сверхзадачу. Прорыв в космос, создание средств обороны страны доказывает, что Россия – это страна, умеющая мобилизовать всю Волю для достижения достойной цели.

 

Действие, или на санскрите Крию, следует брать из Европы и Америки. Сделать все действия финансово и организационно самоокупаемыми, а еще лучше, приводящие к росту – это тот фактор жизни, который в совершенстве отработан на Западе, и которому в настоящий момент требуется еще учиться и в Индии и в России.

 

 

-И последний вопрос, какими вы видите студентов, будущих преподавателей йоги?

– В студентах я хочу видеть людей «Вest and brightest», то есть ярких, пранических, успешных во всем! Я не признаю, если кто-то говорит мне, что чего-то нельзя добиться. Я не верю, что духовное и материальное не сочетается. Были лично в моей жизни примеры, так что это не абстрактные заявления. И не думаю, что йоги должны как в Индии, с чашей для подаяния ходить как бомжи по Курскому и Казанскому вокзалу! Если, конечно, только они сами этого не захотят, ведь свобода в йоге священна. Я хочу видеть в йоге людей сильных и решительных, только тогда будут какие-то результаты. Я хочу внушить этот импульс бхавы, веры, вдохновения, осознания своих сил и возможностей, что это реально работает. Я сам тому доказательство, масса других людей – доказательство, хватит ныть! Знание йоги стремительно исчезает, и если мы не сохраним и не передадим его дальше, человечество может просто не выжить.

Знаете, в 19 веке Свами Вивекананда, ученик великого Рамакришны, предсказал, что древнее знание йоги должно будет распространиться по всему миру, и что началом распространения будет, по-видимому, Россия. Я надеюсь, что Йога университет станет одним из звеньев в цепочке этих событий.

Интересный
факт. Майк Хендриксон посещал Саи Бабу  в Индии. И Саи Баба Также сказал,
что не Америка, а Россия вернут мир к своим духовным корням и идеалам …

– Вадим Валерьевич, большое спасибо за интересную и вдохновляющую беседу!

 

Еще:


Вадим
Опенйога -биография
:

Здесь…